Для: Laora
По заявке: б)Фрэнки/Айсберг
Название: Аква Лагуна
Автор: Секретный Санта
Персонажи/пейринг: Катти Флам/Айсберг
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (1 091 слово )
Предупреждения: возможен легкий ООС
читать дальшеАйсберг понял, что он несет разрушение, как только заметил эти возмутительно яркие растрепанные лохмы. Они бесили и выводили из себя.
Впрочем, на выпады в свою сторону, мол, зафига тебе этот жидкий крысиный хвостик, Айсберг отвечал достойно - тумаками, обзывательствами, подзатыльниками, тем самым показывая, что из них двоих он, конечно же, старше и умнее.
Том при виде их потасовок хохотал раскатисто, приговаривал "Молодо-зелено" и растаскивал, только когда дело доходило до чего-то совсем серьезного. В остальное время наблюдал только с безопасного расстояния - иногда в ход все-таки шли сверла, долота и прочие инструменты, - и почему-то улыбался.
Айсберг считал, что он - воплощенное разрушение. Стоило только посмотреть на те корабли, что он проектировал - хищные, вытянутые силуэты, тонны пушек и целые трюмы с возможностью вмещать в себя сколько угодно оружия.
Сам Айсберг любил создавать корабли торговые, или же для путешествий - крупные, изящные, удобные. А если кто-то и орал, что они пузатые и неповоротливые, так этот кто-то совершенно ничего не понимал в искусстве создания.
Что было логично, ведь он служил искусству разрушения, был разрушением, создавал только ради разрушения.
Айсберг любил тишину. Шорох волн, шуршание карандаша, шелест страниц и сворачиваемых чертежных листов входили в понятие уютной тишины, звук распиливаемых досок, хруст свежих опилок под ногами и тихий скрип дерева были тишиной рабочей.
Бог разрушения тишину не любил, а потому и ее разрушал с удовольствием. То у него что-то взрывалось, то с грохотом падала с борта пушка, то он ронял себе на ногу инструмент - и тогда обязательно нужно было прыгать на одной ноге с воплями, понося на чем свет стоит невинное орудие труда.
И, кажется, бог разрушения по-особому влиял на Айсберга, потому что они не могли работать вместе в тишине - после одной или двух выходок Айсберг начинал на него орать, он орал в ответ, и это могло доходить до абсурда, но он всегда оставлял за собой последнее слово.
Айсберг предпочитал редкую в Ватер7 дождливую погоду, когда на улицах оставалось мало прохожих, когда в доках почти не было кораблей, когда приближалась Аква Лагуна - весь город был в его распоряжении, можно было искать что-то в его очертаниях, что-то такое, что Айсберг искал с детства и все никак не мог найти. Во время дождя можно был полностью посвятить время внутренней отделке корабля, или новому чертежу, или книгам. Можно было посидеть с Томом, послушать его истории о прошлом или попросить совета насчет того, о чем книги молчали.
Это чудовище любило солнце, причем раннее, утреннее солнце. Это чудовище будило всех, бренча на небольшой, собственными руками собранной гитаре, и распевая во все горло. Айсберг мысленно, про себя, признавал, что бренчит он довольно мелодично, но только после того, как орал на это чудовище из-за того, что не мог толком выспаться.
Плохо стало потом. Когда чудовищный бог разрушения подрос, перестал напоминать птенца с вечно встопорщенными перьями. Когда гитара чудовищного бога разрушения, плакавшего над каждым слезливым рассказом о чьем-то прошлом, стала собирать по вечерам девушек.
Работавший от рассвета до рассвета Айсберг не заметил, когда Катти Флам стал его собственным морем.
Айсберг не заметил, когда шумный Катти Флам вплелся в его уютную рабочую тишину своим ломающимся голосом и вечным стуком молотка. Не заметил, как все чаще они стали проводить время за одним столом, яростно споря насчет того или иного корабля, или задумчиво рассматривая новый заказ, который им отдал Том, или слушая друг друга - Катти Флам пересказывал городские байки, а Айсберг - вычитанные истории.
Айсберг просто однажды понял, что его накрывает небольшой Аква Лагуной - с головой накрывает, не дает дышать, не дает говорить, - когда рядом Катти Флам.
Просто Катти Флам его обнял от всей души после того, как спустили на воду корабль - красавец-фрегат с очень точно сбалансированными мачтами, над чертежом которого они спорили до хрипоты не один вечер. Просто Катти Флам хлопнул его по плечу и сказал, да мы молодцы, и умчал в город, где солнце уже золотило крыши и окна, падая в море. И до самого возвращения Катти Флама, глядя на звезды и чувствуя, как словно горит плечо, Айсберг чувствовал эту самую Аква Лагуну.
В один прекрасный день, ужасный день, когда лил дождь и нужно было помогать Тому со строительством поезда, когда Айсбергу уже казалось - захлебнулся Аква Лагуной, уже два месяца как захлебнулся, - Катти Флам чуть не убил его.
Со стороны это могло выглядеть, как несчастный случай, да это и было несчастным случаем - не закрепил толком веревку, не успел предупредить, и Айсберг лишь чудом успел отпрыгнуть от падавшей на него металлической хреновины.
Он даже выражаться начал, как Катти Флам.
Что и продемонстрировал, наорав на соскочившего с остова поезда Катти Флама, пообещав ему муки после смерти, а может, и при жизни, потому что ему, Айсбергу, до такой степени надоело присматривать за Катти Фламом, что лучше бы они не встречались, и зачем я вообще тебя люблю.
Вот так и выразился Айсберг в тот прекрасный ужасный день.
Катти Флам в ответ глупо моргал своими длиннющими ресницами, глядя на тяжело дышавшего Айсберга, и ничего не говорил. Потом взял его за руку, и, как бы Айсберг не хотел вырваться, как бы не требовал отпустить, потащил за собой - силушкой он тоже невесть когда обзавелся.
Катти Флам припер его лопатками к теплой сухой древесине под навесом - они обычно ночевали здесь, если работы было слишком много. И долго ты молчал, спросил Катти Флам, и это надо было молчать, спросил Катти Флам. Я же тут распереживался весь, сказал Катти Флам и вдруг залился румянцем. Айсберг упрямо молчал, поджав губы, глядел Катти Фламу в глаза, но все равно упустил момент, когда его коснулись мокрые губы.
Кажется, этот придурок ревет, подумал Айсберг, а может, это дождь, подумал Айсберг, а впрочем, какая нафиг разница, подумал Айсберг, целуя в ответ его ресницы.
Еще у этого придурка была очень горячая кожа.
И цепкие пальцы. Ловкие пальцы. Волшебные пальцы.
А насчет его переживаний Айсберг собирался подколоть его завтра, или, наверное, через месяц, или никогда, потому что кто переживает, таскаясь по кабакам и борделям, и зачем его подкалывать, если сейчас он рядом, жарко дышит в ухо и бормочет что-то неразборчиво, не смеется над тобой, как ты боялся, и вам обоим совершенно плевать на то, что происходит за завесой дождя.
Даже спустя годы вспоминать это их детство, которое можно назвать нормальным, вспоминать то, с чего они начинали - словно едва касаться носком ботинка пресловутой Аква Лагуны, которая, кажется, вот-вот уйдет.
Но Айсберг понимает, что эта волна очень переменчива, и вполне может вернуться. И сейчас, будучи мэром города, главой доков, он понимает, что не стоит ей поддаваться.
И поэтому с легким сердцем прощается с Ка... с Френки, и с улыбкой читает очередные новости о пиратах Соломенной Шляпы, когда выдается свободная минутка.
Айсберг просто рад тому, что этот бог разрушения в кои-то веки что-то создал.
По заявке: б)Фрэнки/Айсберг
Название: Аква Лагуна
Автор: Секретный Санта
Персонажи/пейринг: Катти Флам/Айсберг
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (1 091 слово )
Предупреждения: возможен легкий ООС
читать дальшеАйсберг понял, что он несет разрушение, как только заметил эти возмутительно яркие растрепанные лохмы. Они бесили и выводили из себя.
Впрочем, на выпады в свою сторону, мол, зафига тебе этот жидкий крысиный хвостик, Айсберг отвечал достойно - тумаками, обзывательствами, подзатыльниками, тем самым показывая, что из них двоих он, конечно же, старше и умнее.
Том при виде их потасовок хохотал раскатисто, приговаривал "Молодо-зелено" и растаскивал, только когда дело доходило до чего-то совсем серьезного. В остальное время наблюдал только с безопасного расстояния - иногда в ход все-таки шли сверла, долота и прочие инструменты, - и почему-то улыбался.
Айсберг считал, что он - воплощенное разрушение. Стоило только посмотреть на те корабли, что он проектировал - хищные, вытянутые силуэты, тонны пушек и целые трюмы с возможностью вмещать в себя сколько угодно оружия.
Сам Айсберг любил создавать корабли торговые, или же для путешествий - крупные, изящные, удобные. А если кто-то и орал, что они пузатые и неповоротливые, так этот кто-то совершенно ничего не понимал в искусстве создания.
Что было логично, ведь он служил искусству разрушения, был разрушением, создавал только ради разрушения.
Айсберг любил тишину. Шорох волн, шуршание карандаша, шелест страниц и сворачиваемых чертежных листов входили в понятие уютной тишины, звук распиливаемых досок, хруст свежих опилок под ногами и тихий скрип дерева были тишиной рабочей.
Бог разрушения тишину не любил, а потому и ее разрушал с удовольствием. То у него что-то взрывалось, то с грохотом падала с борта пушка, то он ронял себе на ногу инструмент - и тогда обязательно нужно было прыгать на одной ноге с воплями, понося на чем свет стоит невинное орудие труда.
И, кажется, бог разрушения по-особому влиял на Айсберга, потому что они не могли работать вместе в тишине - после одной или двух выходок Айсберг начинал на него орать, он орал в ответ, и это могло доходить до абсурда, но он всегда оставлял за собой последнее слово.
Айсберг предпочитал редкую в Ватер7 дождливую погоду, когда на улицах оставалось мало прохожих, когда в доках почти не было кораблей, когда приближалась Аква Лагуна - весь город был в его распоряжении, можно было искать что-то в его очертаниях, что-то такое, что Айсберг искал с детства и все никак не мог найти. Во время дождя можно был полностью посвятить время внутренней отделке корабля, или новому чертежу, или книгам. Можно было посидеть с Томом, послушать его истории о прошлом или попросить совета насчет того, о чем книги молчали.
Это чудовище любило солнце, причем раннее, утреннее солнце. Это чудовище будило всех, бренча на небольшой, собственными руками собранной гитаре, и распевая во все горло. Айсберг мысленно, про себя, признавал, что бренчит он довольно мелодично, но только после того, как орал на это чудовище из-за того, что не мог толком выспаться.
Плохо стало потом. Когда чудовищный бог разрушения подрос, перестал напоминать птенца с вечно встопорщенными перьями. Когда гитара чудовищного бога разрушения, плакавшего над каждым слезливым рассказом о чьем-то прошлом, стала собирать по вечерам девушек.
Работавший от рассвета до рассвета Айсберг не заметил, когда Катти Флам стал его собственным морем.
Айсберг не заметил, когда шумный Катти Флам вплелся в его уютную рабочую тишину своим ломающимся голосом и вечным стуком молотка. Не заметил, как все чаще они стали проводить время за одним столом, яростно споря насчет того или иного корабля, или задумчиво рассматривая новый заказ, который им отдал Том, или слушая друг друга - Катти Флам пересказывал городские байки, а Айсберг - вычитанные истории.
Айсберг просто однажды понял, что его накрывает небольшой Аква Лагуной - с головой накрывает, не дает дышать, не дает говорить, - когда рядом Катти Флам.
Просто Катти Флам его обнял от всей души после того, как спустили на воду корабль - красавец-фрегат с очень точно сбалансированными мачтами, над чертежом которого они спорили до хрипоты не один вечер. Просто Катти Флам хлопнул его по плечу и сказал, да мы молодцы, и умчал в город, где солнце уже золотило крыши и окна, падая в море. И до самого возвращения Катти Флама, глядя на звезды и чувствуя, как словно горит плечо, Айсберг чувствовал эту самую Аква Лагуну.
В один прекрасный день, ужасный день, когда лил дождь и нужно было помогать Тому со строительством поезда, когда Айсбергу уже казалось - захлебнулся Аква Лагуной, уже два месяца как захлебнулся, - Катти Флам чуть не убил его.
Со стороны это могло выглядеть, как несчастный случай, да это и было несчастным случаем - не закрепил толком веревку, не успел предупредить, и Айсберг лишь чудом успел отпрыгнуть от падавшей на него металлической хреновины.
Он даже выражаться начал, как Катти Флам.
Что и продемонстрировал, наорав на соскочившего с остова поезда Катти Флама, пообещав ему муки после смерти, а может, и при жизни, потому что ему, Айсбергу, до такой степени надоело присматривать за Катти Фламом, что лучше бы они не встречались, и зачем я вообще тебя люблю.
Вот так и выразился Айсберг в тот прекрасный ужасный день.
Катти Флам в ответ глупо моргал своими длиннющими ресницами, глядя на тяжело дышавшего Айсберга, и ничего не говорил. Потом взял его за руку, и, как бы Айсберг не хотел вырваться, как бы не требовал отпустить, потащил за собой - силушкой он тоже невесть когда обзавелся.
Катти Флам припер его лопатками к теплой сухой древесине под навесом - они обычно ночевали здесь, если работы было слишком много. И долго ты молчал, спросил Катти Флам, и это надо было молчать, спросил Катти Флам. Я же тут распереживался весь, сказал Катти Флам и вдруг залился румянцем. Айсберг упрямо молчал, поджав губы, глядел Катти Фламу в глаза, но все равно упустил момент, когда его коснулись мокрые губы.
Кажется, этот придурок ревет, подумал Айсберг, а может, это дождь, подумал Айсберг, а впрочем, какая нафиг разница, подумал Айсберг, целуя в ответ его ресницы.
Еще у этого придурка была очень горячая кожа.
И цепкие пальцы. Ловкие пальцы. Волшебные пальцы.
А насчет его переживаний Айсберг собирался подколоть его завтра, или, наверное, через месяц, или никогда, потому что кто переживает, таскаясь по кабакам и борделям, и зачем его подкалывать, если сейчас он рядом, жарко дышит в ухо и бормочет что-то неразборчиво, не смеется над тобой, как ты боялся, и вам обоим совершенно плевать на то, что происходит за завесой дождя.
Даже спустя годы вспоминать это их детство, которое можно назвать нормальным, вспоминать то, с чего они начинали - словно едва касаться носком ботинка пресловутой Аква Лагуны, которая, кажется, вот-вот уйдет.
Но Айсберг понимает, что эта волна очень переменчива, и вполне может вернуться. И сейчас, будучи мэром города, главой доков, он понимает, что не стоит ей поддаваться.
И поэтому с легким сердцем прощается с Ка... с Френки, и с улыбкой читает очередные новости о пиратах Соломенной Шляпы, когда выдается свободная минутка.
Айсберг просто рад тому, что этот бог разрушения в кои-то веки что-то создал.
@темы: Secret Santa 2013
