Для: Marmaladica
По заявке: Михоук/Перона, Хотелось бы что-то зимнее, праздничное, но не обязательно. Михарону очень бы хотелось АУ.
Название: Дань традициям
Автор: Доктор Бекки
Бета: Доктор Амбридж
Персонажи: Михоук/Перона
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (4 509 слов)
Предупреждения: модерн!АУ, новогодняя тематика, огоньки и водоросли
Примечания Санты: Хорошего тебе года и не болеть!
читать дальшеКогда огромный, похожий на неуклюжего медведя, агент по фамилии Кума в начале апреля спросил Перону, какое жилье ее интересует, она и подумать не могла, во что это выльется.
Ну серьезно — кто, находясь в здравом уме, сначала внимательно выслушает мечтательное «в огромном замке, желательно — готическом, таком, знаете, мрачно-торжественном, и чтоб привидения, летучие мыши, цепи в подвалах и все такое. Ну и башенки, конечно, башенки обязательно. И тишина вокруг, большой заброшенный парк какой-нибудь или даже лес с диковинными животными. Ну ладно, можно без животных, я вообще их не очень люблю, только плюшевых. Но с темными зарослями, чтоб можно было потеряться и испугаться по-настоящему». А потом — опять же, в здравом уме! — невозмутимо ответит: «У нас есть предложение, которое почти полностью удовлетворит ваши требования».
Почти оказалось хозяином поместья, которого заставили сдать комнату в рамках какой-то там терапии. Агент не стал вдаваться в подробности, а Перона не рискнула спрашивать: вдруг скажет, что хозяин кого-то убил или еще что. Хотя таким вроде не разрешают сдавать комнаты в своих замках. Или это только сумасшедшим не разрешают? Пероне, в общем и целом, было наплевать: ее интересовала возможность снять жилье на время последнего года обучения в университете, не за заоблачные деньги и, желательно, в тихом районе. То, что агент по недвижимости неожиданно предложил ей пожить в месте ее мечты, оказалось приятным бонусом. Сначала даже не верилось, что все это — правда. Но потом они с агентом сели в машину, выехали из города и, минут через двадцать после того, как исчезли торговые центры и яркие вывески, оказались в парке, больше похожем на лес. А потом увидели замок. Тут-то Перона решила, что если ей сдадут комнату здесь, то хозяин может быть хоть маньяком, хоть убийцей, хоть любителем диких обезьян.
Потому что замок оказался настоящим и именно таким, какой всегда представлялся в мечтах: с башенками, узкими окнами, гулкими холодными коридорами. Привидения тоже наверняка были, без них такие замки просто не могли выжить.
— Второй этаж восточного крыла будет вашим, здесь есть кухня со всем необходимым оборудованием, ванная, я покажу вам, как включается подогрев воды, спальня и гостиная. Мебель менять нельзя, но свои вещи вы можете расставить так, как вам удобно. Перекрашивать стены запрещено, вбивать в них гвозди — тоже. В остальном никаких ограничений. У вас будет отдельный ключ, вот он. Оплата на счет господина Михоука до двадцатого числа каждого месяца. Коммунальные услуги включены в стоимость аренды. Интернет проведен, у вас будет свой канал. Телефона нет, но это сейчас не проблема. Если вас все устраивает, подпишите, пожалуйста, здесь.
Агент говорил монотонно, спокойно, словно бы не сомневался, что Перона согласится. Наверное, видел, как она восторженно озирается по сторонам, пока они шли к замку по дорожке через парк и потом, уже внутри. И все же ей было любопытно — почему сам хозяин не захотел посмотреть, кто будет жить с ним под одной крышей. Перона не привыкла держать любопытство в себе.
— И все так просто? Даже не надо знакомиться с хозяином? А вдруг я чокнутая маньячка, начну бегать по парку голышом, вызывать духов и все такое?
— Вы можете приглашать кого угодно, но до 11 вечера. Шумные вечерники вы, я так понимаю, устраивать не планируете. Музыку можно слушать громко в дневные часы. Правила такие же, как и везде.
— И ему совсем не интересно, кто я? Или там, почему я согласилась снять крыло в замке у черта на куличиках?
На лице агента промелькнуло странное выражение.
— Ему наплевать до тех пор, пока вы не будете его беспокоить по пустякам, — ответил он спустя пару мгновений. — Но вы обязательно с ним столкнетесь так или иначе. Думаю, сейчас он не выходит еще и поэтому.
— Э-э, ясно. — На самом деле ясно не было, но Пероне очень хотелось жить в замке. С хозяином потом разберется, каким бы странным тот ни был — не впервой. За свою недолгую жизнь Перона повидала немало чокнутых людей, и теперь больше всего ей хотелось тишины и спокойствия, сосредоточиться на учебе, подобрать хвосты, написать хороший диплом. Ей просто необходимо было уехать подальше хотя бы на год. Потом она, наверное, все-таки заскучает.
Перона ошиблась. Заскучала она уже через месяц, когда количество заданий в классах сократилось, прошли первые тесты, и впереди замаячила перспектива писать выпускную работу. Перона перестала засыпать от усталости прямо за рабочим столом, нашла время на прогулки по парку вокруг замка, исследовала каждый уголок своего крыла и поняла, что ей одиноко. Даже привидений она ни разу не видела и уже начинала сомневаться, что они здесь есть. Или — что им интересно смотреть на временных жильцов. Может — привидения в этом замке под стать хозяину: живут только на своей половине и общаются между собой, оттопырив прозрачные пальчики, пока пьют свой призрачный чай.
Пероне очень хотелось их увидеть. Хотя бы одним глазком. Ну, или если не привидений, то хотя бы хозяина замка. Этого господина Михоука. Пероне он представлялся противным старикашкой с длинным носом и клочковатой бородой. Седой, сгорбленный, он сидел в своем бархатном кресле и, подслеповато щурясь, читал древние фолианты. Да, наверняка так и было.
И все равно любопытство съедало Перону изнутри. Почему этот человек не выходит на улицу? Почему он никогда не заглядывает к Пероне, посмотреть, жива ли она, спросить, не нужно ли ей чего-нибудь? А может, у нее трубу вдруг прорвало. Или она не может справиться со взбесившейся микроволновкой. Разве это не забота хозяина — проверять, как дела у тех, кому он сдает комнату? Ну и вредный же старикашка! Если с ним что-нибудь случится, Перона тоже не придет! Ни за что.
А может, он там уже и помер?
Хотя нет, агент Кума бы сказал. Перона видела несколько раз, как он приезжал к замку, выносил из машины какие-то документы или коробки. Значит, какие-то дела они продолжали вести. И свет иногда горел в окнах на другой половине замка, Перона замечала, когда поздно возвращалась с занятий, опаздывала на электричку и попадала в перерыв. В такие вечера она шла по парку в почти полной темноте и видела, как из-под штор в окнах замка пробивается свет.
Перона завела привычку прогуливаться вокруг замка в надежде рассмотреть что-нибудь в плотно занавешенных окнах хозяйской части. К концу лета ей надоело ходить вокруг замка, и она стала забираться все дальше в парк. Может, он гуляет в отдалении, прячется от жары в густой тени. Романтично не любит солнечные лучи. «О-о-о, а вдруг он вообще вампир? Вот это было бы круто!» — подумала Перона и восторженно захлопала в ладоши. Она даже остановилась, представив себе в красках древнего вампира, возможно, последнего в своем роде. Он сдает часть замка прекрасной юной студентке и запирается, боясь, что она его раскроет и сдаст, ну, кому-нибудь, кто ловит вампиров.
— Ах, это ужасно романтично! — рассмеялась Перона вслух, сворачивая на едва заметную тропинку между деревьями.
— Что именно? — голос раздался откуда-то слева и так неожиданно, что Перона даже подпрыгнула. И кажется, ойкнула. Громко.
Она медленно повернулась и столкнулась лицом к лицу со странным высоким человеком в белой рубашке, с рюшами, как никто уже сто лет не носил. Да еще и не застегнутой, кажется, вообще ни на одну пуговицу. Даже пупок был виден. А на груди при этом красовался огромный крест, как носят монахи. Перона стыдливо отвела глаза, чтобы не пялиться — ей почему-то вдруг показалось неприличным разглядывать полуголого мужчину посереди заросшего парка.
— Так что в этих кустах показалось вам романтичным? — поинтересовался он.
— Все! — выпалила Перона, не задумываясь.
— В самом деле?
Человек смотрел на нее очень внимательно, словно бы действительно ждал ответа. Перона вдруг поняла, как давно она не разговаривала с людьми, если не считать университетских преподавателей. Уже несколько месяцев она жила здесь в полном одиночестве, без друзей, без родных, даже без любимого плюшевого медвежонка. Она, конечно, могла бы написать кому-нибудь письмо, но ей не хотелось. Электронные письма скучные. Неживые. Глупые. И потрогать их нельзя. А Перона любила держать в руках хорошие вещи, красивые безделушки и приятные девичьему сердцу мелочи вроде игрушек. Надо, наверное, в выходные будет выбраться по магазинам и порадовать себя покупками. Да, обязательно.
Перона принялась увлеченно перебирать в мыслях, чего бы ей купить такого красивого и розового.
— Эй, вы еще здесь? — перед ее глазами возникла рука, покачалась вправо-влево. Перона вздрогнула: она совсем забыла о том, что встретила в парке человека.
— Ой, простите, я про вас забыла, — улыбнулась она. — Вы чего-то хотели? Это вообще частная собственность, я не уверена, что здесь можно вот так просто гулять.
— Вот как. А что, в таком случае, здесь делаете вы?
— Я живу в замке, — тон человека Пероне не понравился, и она скривилась. — Уже полгода скоро.
— Четыре месяца.
— Что?
— Вы живете в замке четыре месяца, — сообщил он. — Переехали в апреле, сейчас — август.
— Вы что, сталкер? — Перона неожиданно осознала, что она сейчас одна в зарослях, со странно одетым, точнее, раздетым, мужиком вдвое больше нее ростом. И что даже если она закричит, то никто не услышит и не придет. — Хотя знаете, не отвечайте, мне пора, приятно было познакомиться.
Перона сделала шаг назад, не сводя напряженного взгляда с человека перед собой. Под ее ногой хрустнула ветка, а потом небо вдруг накренилось и попыталось поменяться с землей местами. Перона вскрикнула, и тут же осеклась — сильная рука подхватила ее под локоть, потянула вперед. Небо осталось сверху, твердая земля — под ногами. Рука в том месте, где держал человек, немного болела.
— Нормально? Стоите? — человек отпустил Перону сразу же, как убедился, что она не падает.
— Спасибо, — пробормотала она, краснея. Вот еще приходится благодарить всяких чокнутых извращенцев. Надо все-таки хотя бы иногда смотреть под ноги. Если бы Перона не забывала об этом простом правиле, то она бы обязательно заметила, что позади нее овраг. Такой же заросший, как и все остальное в этом углу парка. Не удивительно, что здесь никто не гулял. Кроме нее и этого… человека.
— Кто вы все-таки такой? — Перона уперла руки в бока и уставилась на своего спутника.
— Молодежь пошла удивительно недалекая, — отметил тот и, развернувшись, зашагал по тропинке прочь от Пероны.
— Ну и хам, — выдохнула она. И добавила, уже громче: — Вы просто удивительное хамло! И извращенец! Хоть бы рубашку застегнул при девушке! Фу, ужас. С кем приходится иметь дело.
Она отряхнулась и пошла в противоположную сторону. Прекрасное настроение от прогулки было напрочь испорчено.
Уже позже, ночью, лежа в кровати, Перона снова задумалась о том, откуда странный человек знал, сколько она уже живет в замке. По всему выходило, что он — местный служащий, которого она ни разу не видела. Ну, или не обращала внимания, такое тоже могло быть. Пероне несколько раз говорили, что она невнимательная, но верить в такую чушь она отказывалась. Все у нее отлично со внимательностью, и двухметрового полуголого мужика она бы как-нибудь заметила. И запомнила бы тоже. Нечасто таких встретишь в нормальном мире, даже если живешь в замке с привидениями и веришь в то, что однажды на планете случится зомби-апокалипсис.
Значит, оставался второй вариант — это извращенец и сталкер, тогда надо заявлять в полицию.
Но вдруг он все-таки служащий, просто раньше ходил одетым. Тогда Перона будет выглядеть полной дурой. Этого тоже не хотелось.
В конце концов, она решила, что позвонит утром агенту и спросит его о том, кто, помимо нее и старикашки, знает, что она живет в замке «уже четыре месяца».
Агент внимательно ее выслушал и ответил ровным, невозмутимым тоном:
— Ну что же, поздравляю, вы познакомились с хозяином замка. В правилах, которые он нам передал, не было указаний на запрет прогулок по парку, но я уточню и перезвоню вам в течение часа. В любом случае первый раз — не нарушение, не переживайте.
— Что, простите? — Пероне показалось, что она ослышалась. Она даже отставила чашку с какао, чтобы не пролить ненароком. — Какие еще нарушения?! Я снимаю здесь жилье, я не беспокою хозяина, соблюдаю все правила, но мне теперь нельзя дышать воздухом?! Да он совсем сошел с ума?
А потом вдруг до нее дошло.
— Подождите. То есть этот Михоук — не дряхлый старикашка с бородавками по всему лицу?
— В момент нашей с ним последней встречи бородавок у него не было.
— И никаких седых волос?
— Насколько мне известно.
— А что насчет прогулок с голой грудью? — Перона сама не поняла, почему так зацепилась за странный стиль одежды. Ее однокурсники в чем только ни ходили, да и сама она любила рюшечки, оборки, розовое и высокие платформы — совсем не в стиле современной моды, зато красиво.
— Сейчас лето. Девушки носят купальники, мужчины — ходят без футболок. — Кума, казалось, прочел ее мысли.
— Да, но на нем была рубашка с длинными рукавами и закрытые брюки.
— Господин Михоук волен одеваться так, как ему хочется, в своем поместье.
— Понятно, — протянула Перона, все еще пытаясь осмыслить происходящее. Она рассеянно засунула в рот пирожное с кремом, прожевала и поинтересовалась: — А скажите мне еще вот что. Какого рода терапия требует сдать часть фамильного замка студентке?
— Депрессия.
— Депрессия… — сказать по-правде, Пероне всегда казалось, что депрессия — это что-то такое очень романтичное. Ей нравились грустные люди, она любила смотреть, как другие плачут, с наслаждением подслушивала еще в школе, как популярные парни отказывали девчонкам на день влюбленных. И сама отказывала — с особенной радостью. Она читала романы с плохими концами и смотрела фильмы о том, как все умерли. То, что люди в моменты депрессии раздеваются и хамят в парке другим, казалось нелепым.
— Но разве он не должен рыдать, лежать, бесцельно глядя в потолок, и думать о том, что он — бесполезная водоросль на самом дне самого глубокого моря?
— Это вряд ли, — раздалось за спиной. Перона снова подпрыгнула, но на этот раз хотя бы не взвизгнула. Михоук собственной персоной стоял в дверях, прислонившись к косяку. В руках он держал кружку с кофе и в свете утра уже не был похож на извращенца. Просто обычный привлекательный мужчина лет тридцати с лишним. Потом Перона вспомнила, как он ей нахамил, и покраснела при мысли о том, что сочла этого придурка симпатичным. Она поджала губы и уже приготовилась ответить, но он снова ее перебил.
— Водоросли не растут на самом дне самого глубокого моря. Чему вас учили в школе? — Перона подумала, что нифига он вообще не симпатичный. Обычный наглый идиот.
— Зато меня научили не подкрадываться к людям.
— Я постучал, вы, видимо, плохо слышите. Об этом меня не предупреждали.
— Нормально я слышу. — Перона встала со стула и хмуро уставилась на Михоука. — А меня не предупреждали, что вы странный, невоспитанный тип. Но контракт заключен на год, так что, поскольку я прожила здесь четыре месяца, — она наморщила носик, растягивая слова, — нам с вами придется терпеть друг друга еще восемь.
— Вы сообщили мне, что я не могу гулять в своем поместье.
— А вы не показывались мне все время, пока я здесь живу! Как я вообще могла знать, что вы — это вы? — Перона даже ногой топнула от возмущения.
— Что ж, теперь мы знакомы.
— Вот уж очень приятно.
— У вас, — Михоук вдруг оказался совсем рядом, — крем над губой. Вытритесь.
Перона моргнула, приняла салфетку, которую он ей протянул, и провела по губам. Михоук проследил за ней с нечитаемым выражением.
— Ваша нога, как я вижу, в порядке. Я узнал все, что хотел, прощайте.
И он развернулся, вышел и закрыл за собой дверь.
— Что, вот так просто? — спросила Перона у пустоты.
Вместо ответа Перона услышала свое имя, доносившееся из телефона, который она все еще сжимала в руке.
— Как я понял, вы уладили вопрос, не стану дольше задерживать вас и беспокоить господина Михоука, — сообщил Кума. Перона сбросила разговор и взглянула на дверь, смятую салфетку и снова на дверь.
Ее спокойная жизнь в готическом раю, кажется, превращалась в фарс.
Они встретились снова через неделю на прогулке. А потом — еще раз, уже спустя день. Михоук вел себя все так же мерзко и не по-джентльменски, о чем Перона продолжала ему сообщать при каждой новой встрече. Он называл ее дурочкой, предлагал проваливать с его маршрута и отмахивался, когда она справедливо отмечала, что первая выбрала эту дорожку.
В конце октября Перона нагуглила глубоководные водоросли и принесла статью в парк. Даже мелкий дождь, накрапывавший уже третий день, не мог испортить ее триумфа.
— Вот, смотри, водоросли растут на глубине! Они живут за счет химического синтеза, размеры у них очень маленькие, но они есть! Ну и кто теперь неуч, а? — Перона потрясла стремительно намокавшей бумагой перед лицом Михоука. Тот взял листы и внимательно изучил.
— Крайне редко встречающаяся форма, микроскопические размеры, — произнес он. — И ты думаешь, я должен чувствовать себя, как они?
— Да.
— Обойдешься. — Михоук сунул ей в руки статью, их пальцы соприкоснулись, Перона вздрогнула. Она очень странно реагировала в последнее время на близость Михоука. Может, оттого, что отвыкла от такого хамства, а может — это все атмосфера замка, мрачные серые тучи, скорый Хэллоуин… Перона вспомнила вдруг, как считала Михоука последним вампиром из какого-нибудь старого рода.
— Ты боишься солнца? — спросила она.
— Нет.
— А березовых колов?
— Нет.
— А серебряных пуль?
— Ты снова путаешь. Березы боятся вампиры, а серебра — оборотни. И все это — выдумки, берущие начало из популярной литературы. В следующий раз, прежде чем задавать дурацкие вопросы, хотя бы воспользуйся поиском в интернете.
— Интересно, у тебя когда-нибудь была девушка? Или все бежали в ужасе от такого задрота, как ты?
— Занимайся своими делами. — И он, как всегда, развернулся и ушел.
— Ну и дурак, — пробормотала Перона себе под нос и поплотнее закуталась в плащ. Зачем она вообще по такой мерзкой погоде гуляет по парку? Лучше ведь смотреть на дождь и серое небо из окна замка, представляя, как кто-нибудь мокнет, страдает, мерзнет и чувствует себя никому не нужным отбросом.
Воображение тут же нарисовало поздний вечер, пустую автобусную остановку и мокрого, промерзшего Михоука с покрасневшим носом и повисшими на ресницах каплями дождя. Или слезами. О, с каким бы удовольствием Перона посмотрела на рыдающего Михоука! Жаль, что это только мечты. Михоук в ее воображении рассмеялся и сказал: «Водоросли не растут на дне. А я не езжу на автобусах. Учи матчасть, дурочка».
— Да ну тебя, ну тебя, ну тебя! Идиотский Михоук с идиотской дорогой машиной, идиотским замком и идиотским самомнением! — Перона знала, что он уже ушел далеко и не услышит, но все равно нарочно прокричала это как можно громче. А потом понуро поплелась в замок. Дождь припустил сильнее, и скоро у нее у самой нос покраснеет от холода. И ноги промокнут.
К декабрю выяснилось, что у замка есть еще один недостаток: он очень плохо отапливается. Перона мерзла, несмотря на то, что не снимала свитер, шарф и перчатки без пальцев. Ей пришлось купить шерстяные носки, а вместо любимых юбок с оборками надевать теплые штаны. Розовые, со смеющимися привидениями. Это немного примиряло Перону с действительностью, но ровно до тех пор, пока она не увидела однажды утром, что на окнах намерзает толстый слой льда.
Ее терпение лопнуло, и Перона, одевшись потеплее, решительно направилась в магазин за обогревателем. В условиях контракта — она внимательно проверила — не было ничего о том, что ей нельзя покупать себе новую технику.
— Вот и прекрасно. Не буду больше мерзнуть, а потом оставлю этому придурку на память, — злобно пыхтела она, пока тащила тяжелую коробку от станции через парк.
— Я польщен.
Михоук возник из неоткуда, словно по заказу. Перона уже перестала думать, караулит он ее или что, просто поправила сползшую на глаза шапку и хмуро посмотрела вверх.
— Не стой столбом, помоги мне!
К ее удивлению Михоук подошел ближе и взял у нее из рук коробку.
— Что там?
— Читать не умеешь? Обогреватель, — произнесла Перона по слогам. — Потому что, к твоему сведению, в замке холоднее, чем на улице!
— Тебе так кажется от недостатка физической активности, — спокойно заметил он.
— Можно подумать, ты самый главный в мире спортсмен. Чемпион!
— Вообще-то чемпион. По фехтованию.
— Вот блин.
— Не выражайся.
Перона хмыкнула, но замолчала, наученная опытом. Но внутри у нее все бурлило. Чемпион, значит, ну надо же. Весь из себя важный, умный, в замке живет и еще и чемпион.
Удивиться почему-то не получалось. Михоуку шла рапира, белый костюм и спорт, больше похожий на опасный выпендреж, чем на битву. Тем же вечером она, заперев дверь и оглядевшись по сторонам, осторожно ввела в строку поисковика «Дракуль Михоук».
Выпавшие статьи впечатляли одними заголовками: «Знаменитый Михоук снова подтвердил свое звание лучшего фехтовальщика!», «Мастер фехтования не собирается отказываться от полученного в наследство старого замка», «Многократный чемпион мира удаляется в свое имение после потери соперника», «Дракуль Михоук вошел в десятку самых интересных холостяков страны».
Перона закрыла браузер и подперла щекой руку. Читать в интернете про человека, с которым живешь, показалось вдруг каким-то неправильным. Странным. И слишком, личным. Будто она подглядывает в замочную скважину за его жизнью.
Пероне всегда нравилось подглядывать, а потом распространять слухи и видеть, как другие страдают.
— Черт тебя дери, тупой идиот. Все из-за тебя! — выругалась она, погрозив стене кулаком и в который раз пожалев о том, что когда-то хотела познакомиться с хозяином замка. Ведь так было хорошо: тихо, мрачно, ветер завывал в окнах, в коридорах казалось, что из-за поворота сейчас выплывет привидение. Перона не вспоминала о призраках уже несколько месяцев, с тех самых пор, как в первый раз столкнулась в парке с Михоуком. Зато сейчас она нисколько не удивлялась тому, что потусторонних сил в замке нет. Кто захочет жить с таким высокомерным занудой? Да Перона бы сама, будь она мертвым духом, снова померла бы — от тоски.
Вот только почему ей самой не было скучно? В редкие минуты тишины Михоук, как самый навязчивый из призраков, ни за что не хотел убираться из ее головы.
Когда Перона представляла, как кто-нибудь страдает — это обязательно был Михоук. Когда она думала о том, что бы купить из еды — сразу задавалась вопросом, а чем питается Михоук. Наверняка всякими изысканными деликатесами и запивает дорогим вином. От таких мыслей она злобно хватала с полки огромную пачку маршмеллоу в какао — Михоук как-то сказал ей, что это — плебейский напиток. И еще чипсы. Потому что они хрустят, а хруст раздражал Михоука.
Он разрешил ей сидеть у себя в гостиной рядом с камином после того, как она купила обогреватель, и теперь они вместо вечерних прогулок сидели и чинно занимались каждый своим делом. Михоук читал газету, Перона училась, то и дело прихлебывая чай из чашки в виде медвежонка.
— Кажется, что ты высасываешь его мозги, — заметил однажды Михоук.
Перона ухмыльнулась и кивнула на его бокал с темным вином:
— Кажется, что ты пьешь чью-то кровь.
— Если тебе не нравится — можешь уходить, — последовал ответ. Перона даже не обратила на него внимания: к «вежливости» по-михоуковски она уже привыкла. Временами ей даже казалось, что он специально выдумывает все новые и новые оскорбления, чтобы испытать ее терпение. Раз так — то она не будет поддаваться. Много чести для какого-то там мистера чемпиона мира. Перона-то знает, что на самом деле он унылая глубоководная водоросль.
Неожиданно оказалось, что Рождество уже через несколько дней. Перона всегда любила праздник, готовилась к нему еще с осени, наряжала елку, украшала спальню гирляндами, покупала себе приятные подарочки — и вдруг чуть не пропустила все веселье за учебой, холодом и вечерами с Михоуком. Рядом с ним время шло как-то по-дурацки: то слишком долго, то, наоборот, чересчур быстро, будто бы опаздывало куда-то.
— Я собираюсь за елкой, — объявила Перона субботним утром.
Михоук даже глазом не моргнул:
— Проваливай.
— Не хочешь меня отвезти?
— Нет.
— Но почему? Праздник же, традиции!
— Мне наплевать.
— Ну и дурак. — Перона вышла, хлопнув дверью. Вслед ей донеслось шуршание газетных страниц.
Перона дулась всю дорогу к елочному базару, расположившемуся в нескольких станциях от замка и еще немного после, пока смотрела, как счастливые семьи, парочки и дети выбирают себе зеленых красавиц на праздник. Ну почему дурацкому Михоуку вдруг вздумалось заупрямиться? Неужели нельзя разок уступить девушке?
— Придурок, — пробормотала она.
— Простите, вы что-то сказали? — вежливая дама в зеленом колпаке приветливо улыбнулась Пероне.
— Хочу небольшую елку, чтобы могла донести сама, — ответила ей Перона, даже не устыдившись того, что ругается перед праздником. Это пойдет в карму Михоуку. Перона в этом году была хорошей девочкой, издевалась над идиотами меньше, чем раньше. И вообще — все то время, пока она живет в замке и терпит рядом невоспитанного хама, должно быть зачтено глубоко в плюс на долгие, долгие годы.
Михоук не заходил два дня. Сама Перона тоже не шла к нему, из чистого упрямства. Даже хотела выбросить подарок, который приготовила еще месяц назад, но потом решила, что нет уж. Всегда можно разбить подарок о чью-нибудь голову, тогда точно полегчает.
Она нарядила елку, украсила комнату и кухню гирляндами и безжалостно тратила электричество, не выключая их даже когда на улице было светло. Перона выпивала в день по три чашки какао, щедро присыпая их маршмеллоу, и слушала песни о том, как у кого-то в праздники все плохо. Настроение почему-то совсем не повышалось, Перона злилась, топала ногами, ругалась, но упрямо даже не смотрела в ту сторону замка, где сидел и листал свои нудные газеты источник ее раздражения.
Рождественское утро не казалось праздничным, несмотря на любимые пирожные с кремом, новую смешную кружку, красивое платье, сережки и полосатые чулки, которые Перона сама себе подарила, заботливо упаковав в дорогую шуршащую бумагу. Один подарок под елкой остался завернутым. Перона мрачно смотрела на него, думая, что может быть, выкинуть — было лучшим вариантом. Михоук ведь тоже может выбросить сверток, не глядя. А может — и посмотреть. И еще и сказать что-нибудь.
В конце концов Перона не выдержала. Если Михоук не возьмет подарок, она перейдет ко второй части плана, устроит красивый скандал и успокоит нервы другим путем. Да.
— Давай, — решительно сказала она себе. — Вперед, к чемпионам.
Когда Перона вошла в гостиную Михоука, она не поверила своим глазам. По стенам были развешаны гирлянды, подмигивающие мягким светом, на люстре под потолком сверкали шары, а посередине комнаты стояла большущая ель, увешанная свечами. Перона остановилась, как вкопанная, и чуть было не выронила подарок. Успела перехватить в последний момент.
Михоук отложил газету и посмотрел на нее.
— Пришла все-таки.
— Да.
— Это дань традициям, — сообщил он.
— Конечно, — широко улыбнулась Перона. — Традиции превыше всего.
Михоук кивнул и снова взял газету в руки, явно не собираясь больше обращать внимания на Перону.
Ее это совсем не устраивало.
— Нет уж, так не пойдет! — заявила она. — У меня для тебя подарок, вот, держи, благодари меня, кланяйся и целуй в ножки.
— Обойдешься. Поставь на стол.
— Даже разворачивать не будешь?
— Сначала дочитаю газету.
Это стало последней каплей. Перона поняла, что чаша ее совсем не безграничного терпения давным-давно переполнилась, с того самого момента, как она в первый раз услышала шуршание дурацкой газеты. Или даже раньше, тогда, когда незнакомый полуголый мужик в парке сообщил ей, что молодежь пошла тупая.
— Как меня бесят твои газеты, и твое упрямство, и ты сам! Не умеешь себя вести, не думаешь ни о ком, кроме себя, не замечаешь ничего дальше своего длинного носа! Может, у тебя и нет бородавок, но ты все равно мерзкий злобный вампир, зачем я вообще пытаюсь с тобой подружиться! Я ухожу! — обида мешалась с раздражением и еще чем-то, чему давать название даже не хотелось. Перона развернулась, чтобы уйти. Перед глазами все расплывалось, и Перона зажмурилась и потрясла головой, прогоняя глупые странные мысли.
Она даже не понимала, что по ее щекам катятся слезы до тех пор, пока их не смахнули теплые пальцы. Она открыла глаза и увидела, что Михоук стоит совсем рядом, смотрит на нее — не так, как обычно.
— Это все из-за тебя, — всхлипнула она. — Даже не хочешь посмотреть мой подарок, а я в первый раз купила что-то для кого-то еще.
— И кто же из нас не думает ни о ком, кроме себя, в таком случае? — спросил он и улыбнулся. Жутковато и странно, но Пероне вдруг стало легко.
— Ты, конечно. Я-то о тебе подумала!
— Ясно. — Он помолчал, словно обдумывая что-то, а потом добавил: — У тебя на губах крем. Снова.
И стер его пальцем.
Перона не знала, кто из них потянулся первым, кажется, они столкнулись носами посередине. Знала только, что губы у Михоука оказались совсем не по-вампирски теплыми, волосы густыми и приятными на ощупь. А еще — что на цыпочках стоять очень удобно, если тебя поддерживают за талию. И еще лучше, если тебя подхватывают на руки.
***
— Еще один плюшевый медведь? Серьезно? Да ты оригинал. Пять лет дарить медведей. Назову Берси младший номер пять. — Перона все равно нежно обняла игрушку, которую вручил ей Михоук, и прижала к себе. — Открывай свой!
— Снова слизь? Пять лет даришь мне мутную жижу?
— Это водоросли, дурак! Глубоководные!
— Мне все еще кажется, что ты тайком набираешь воду из какого-нибудь болота.
— Здесь, к сожалению, нет болот.
— Тогда, может, неудавшийся кулинарный эксперимент?
— Я тебе покажу неудавшиеся эксперименты!
— Ты все еще глупая.
— Ты все еще хам.
— В следующий раз подарю тебе зайца.
— Нет уж, мне нравятся твои медведи.
По заявке: Михоук/Перона, Хотелось бы что-то зимнее, праздничное, но не обязательно. Михарону очень бы хотелось АУ.
Название: Дань традициям
Автор: Доктор Бекки
Бета: Доктор Амбридж
Персонажи: Михоук/Перона
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: миди (4 509 слов)
Предупреждения: модерн!АУ, новогодняя тематика, огоньки и водоросли
Примечания Санты: Хорошего тебе года и не болеть!
читать дальшеКогда огромный, похожий на неуклюжего медведя, агент по фамилии Кума в начале апреля спросил Перону, какое жилье ее интересует, она и подумать не могла, во что это выльется.
Ну серьезно — кто, находясь в здравом уме, сначала внимательно выслушает мечтательное «в огромном замке, желательно — готическом, таком, знаете, мрачно-торжественном, и чтоб привидения, летучие мыши, цепи в подвалах и все такое. Ну и башенки, конечно, башенки обязательно. И тишина вокруг, большой заброшенный парк какой-нибудь или даже лес с диковинными животными. Ну ладно, можно без животных, я вообще их не очень люблю, только плюшевых. Но с темными зарослями, чтоб можно было потеряться и испугаться по-настоящему». А потом — опять же, в здравом уме! — невозмутимо ответит: «У нас есть предложение, которое почти полностью удовлетворит ваши требования».
Почти оказалось хозяином поместья, которого заставили сдать комнату в рамках какой-то там терапии. Агент не стал вдаваться в подробности, а Перона не рискнула спрашивать: вдруг скажет, что хозяин кого-то убил или еще что. Хотя таким вроде не разрешают сдавать комнаты в своих замках. Или это только сумасшедшим не разрешают? Пероне, в общем и целом, было наплевать: ее интересовала возможность снять жилье на время последнего года обучения в университете, не за заоблачные деньги и, желательно, в тихом районе. То, что агент по недвижимости неожиданно предложил ей пожить в месте ее мечты, оказалось приятным бонусом. Сначала даже не верилось, что все это — правда. Но потом они с агентом сели в машину, выехали из города и, минут через двадцать после того, как исчезли торговые центры и яркие вывески, оказались в парке, больше похожем на лес. А потом увидели замок. Тут-то Перона решила, что если ей сдадут комнату здесь, то хозяин может быть хоть маньяком, хоть убийцей, хоть любителем диких обезьян.
Потому что замок оказался настоящим и именно таким, какой всегда представлялся в мечтах: с башенками, узкими окнами, гулкими холодными коридорами. Привидения тоже наверняка были, без них такие замки просто не могли выжить.
— Второй этаж восточного крыла будет вашим, здесь есть кухня со всем необходимым оборудованием, ванная, я покажу вам, как включается подогрев воды, спальня и гостиная. Мебель менять нельзя, но свои вещи вы можете расставить так, как вам удобно. Перекрашивать стены запрещено, вбивать в них гвозди — тоже. В остальном никаких ограничений. У вас будет отдельный ключ, вот он. Оплата на счет господина Михоука до двадцатого числа каждого месяца. Коммунальные услуги включены в стоимость аренды. Интернет проведен, у вас будет свой канал. Телефона нет, но это сейчас не проблема. Если вас все устраивает, подпишите, пожалуйста, здесь.
Агент говорил монотонно, спокойно, словно бы не сомневался, что Перона согласится. Наверное, видел, как она восторженно озирается по сторонам, пока они шли к замку по дорожке через парк и потом, уже внутри. И все же ей было любопытно — почему сам хозяин не захотел посмотреть, кто будет жить с ним под одной крышей. Перона не привыкла держать любопытство в себе.
— И все так просто? Даже не надо знакомиться с хозяином? А вдруг я чокнутая маньячка, начну бегать по парку голышом, вызывать духов и все такое?
— Вы можете приглашать кого угодно, но до 11 вечера. Шумные вечерники вы, я так понимаю, устраивать не планируете. Музыку можно слушать громко в дневные часы. Правила такие же, как и везде.
— И ему совсем не интересно, кто я? Или там, почему я согласилась снять крыло в замке у черта на куличиках?
На лице агента промелькнуло странное выражение.
— Ему наплевать до тех пор, пока вы не будете его беспокоить по пустякам, — ответил он спустя пару мгновений. — Но вы обязательно с ним столкнетесь так или иначе. Думаю, сейчас он не выходит еще и поэтому.
— Э-э, ясно. — На самом деле ясно не было, но Пероне очень хотелось жить в замке. С хозяином потом разберется, каким бы странным тот ни был — не впервой. За свою недолгую жизнь Перона повидала немало чокнутых людей, и теперь больше всего ей хотелось тишины и спокойствия, сосредоточиться на учебе, подобрать хвосты, написать хороший диплом. Ей просто необходимо было уехать подальше хотя бы на год. Потом она, наверное, все-таки заскучает.
Перона ошиблась. Заскучала она уже через месяц, когда количество заданий в классах сократилось, прошли первые тесты, и впереди замаячила перспектива писать выпускную работу. Перона перестала засыпать от усталости прямо за рабочим столом, нашла время на прогулки по парку вокруг замка, исследовала каждый уголок своего крыла и поняла, что ей одиноко. Даже привидений она ни разу не видела и уже начинала сомневаться, что они здесь есть. Или — что им интересно смотреть на временных жильцов. Может — привидения в этом замке под стать хозяину: живут только на своей половине и общаются между собой, оттопырив прозрачные пальчики, пока пьют свой призрачный чай.
Пероне очень хотелось их увидеть. Хотя бы одним глазком. Ну, или если не привидений, то хотя бы хозяина замка. Этого господина Михоука. Пероне он представлялся противным старикашкой с длинным носом и клочковатой бородой. Седой, сгорбленный, он сидел в своем бархатном кресле и, подслеповато щурясь, читал древние фолианты. Да, наверняка так и было.
И все равно любопытство съедало Перону изнутри. Почему этот человек не выходит на улицу? Почему он никогда не заглядывает к Пероне, посмотреть, жива ли она, спросить, не нужно ли ей чего-нибудь? А может, у нее трубу вдруг прорвало. Или она не может справиться со взбесившейся микроволновкой. Разве это не забота хозяина — проверять, как дела у тех, кому он сдает комнату? Ну и вредный же старикашка! Если с ним что-нибудь случится, Перона тоже не придет! Ни за что.
А может, он там уже и помер?
Хотя нет, агент Кума бы сказал. Перона видела несколько раз, как он приезжал к замку, выносил из машины какие-то документы или коробки. Значит, какие-то дела они продолжали вести. И свет иногда горел в окнах на другой половине замка, Перона замечала, когда поздно возвращалась с занятий, опаздывала на электричку и попадала в перерыв. В такие вечера она шла по парку в почти полной темноте и видела, как из-под штор в окнах замка пробивается свет.
Перона завела привычку прогуливаться вокруг замка в надежде рассмотреть что-нибудь в плотно занавешенных окнах хозяйской части. К концу лета ей надоело ходить вокруг замка, и она стала забираться все дальше в парк. Может, он гуляет в отдалении, прячется от жары в густой тени. Романтично не любит солнечные лучи. «О-о-о, а вдруг он вообще вампир? Вот это было бы круто!» — подумала Перона и восторженно захлопала в ладоши. Она даже остановилась, представив себе в красках древнего вампира, возможно, последнего в своем роде. Он сдает часть замка прекрасной юной студентке и запирается, боясь, что она его раскроет и сдаст, ну, кому-нибудь, кто ловит вампиров.
— Ах, это ужасно романтично! — рассмеялась Перона вслух, сворачивая на едва заметную тропинку между деревьями.
— Что именно? — голос раздался откуда-то слева и так неожиданно, что Перона даже подпрыгнула. И кажется, ойкнула. Громко.
Она медленно повернулась и столкнулась лицом к лицу со странным высоким человеком в белой рубашке, с рюшами, как никто уже сто лет не носил. Да еще и не застегнутой, кажется, вообще ни на одну пуговицу. Даже пупок был виден. А на груди при этом красовался огромный крест, как носят монахи. Перона стыдливо отвела глаза, чтобы не пялиться — ей почему-то вдруг показалось неприличным разглядывать полуголого мужчину посереди заросшего парка.
— Так что в этих кустах показалось вам романтичным? — поинтересовался он.
— Все! — выпалила Перона, не задумываясь.
— В самом деле?
Человек смотрел на нее очень внимательно, словно бы действительно ждал ответа. Перона вдруг поняла, как давно она не разговаривала с людьми, если не считать университетских преподавателей. Уже несколько месяцев она жила здесь в полном одиночестве, без друзей, без родных, даже без любимого плюшевого медвежонка. Она, конечно, могла бы написать кому-нибудь письмо, но ей не хотелось. Электронные письма скучные. Неживые. Глупые. И потрогать их нельзя. А Перона любила держать в руках хорошие вещи, красивые безделушки и приятные девичьему сердцу мелочи вроде игрушек. Надо, наверное, в выходные будет выбраться по магазинам и порадовать себя покупками. Да, обязательно.
Перона принялась увлеченно перебирать в мыслях, чего бы ей купить такого красивого и розового.
— Эй, вы еще здесь? — перед ее глазами возникла рука, покачалась вправо-влево. Перона вздрогнула: она совсем забыла о том, что встретила в парке человека.
— Ой, простите, я про вас забыла, — улыбнулась она. — Вы чего-то хотели? Это вообще частная собственность, я не уверена, что здесь можно вот так просто гулять.
— Вот как. А что, в таком случае, здесь делаете вы?
— Я живу в замке, — тон человека Пероне не понравился, и она скривилась. — Уже полгода скоро.
— Четыре месяца.
— Что?
— Вы живете в замке четыре месяца, — сообщил он. — Переехали в апреле, сейчас — август.
— Вы что, сталкер? — Перона неожиданно осознала, что она сейчас одна в зарослях, со странно одетым, точнее, раздетым, мужиком вдвое больше нее ростом. И что даже если она закричит, то никто не услышит и не придет. — Хотя знаете, не отвечайте, мне пора, приятно было познакомиться.
Перона сделала шаг назад, не сводя напряженного взгляда с человека перед собой. Под ее ногой хрустнула ветка, а потом небо вдруг накренилось и попыталось поменяться с землей местами. Перона вскрикнула, и тут же осеклась — сильная рука подхватила ее под локоть, потянула вперед. Небо осталось сверху, твердая земля — под ногами. Рука в том месте, где держал человек, немного болела.
— Нормально? Стоите? — человек отпустил Перону сразу же, как убедился, что она не падает.
— Спасибо, — пробормотала она, краснея. Вот еще приходится благодарить всяких чокнутых извращенцев. Надо все-таки хотя бы иногда смотреть под ноги. Если бы Перона не забывала об этом простом правиле, то она бы обязательно заметила, что позади нее овраг. Такой же заросший, как и все остальное в этом углу парка. Не удивительно, что здесь никто не гулял. Кроме нее и этого… человека.
— Кто вы все-таки такой? — Перона уперла руки в бока и уставилась на своего спутника.
— Молодежь пошла удивительно недалекая, — отметил тот и, развернувшись, зашагал по тропинке прочь от Пероны.
— Ну и хам, — выдохнула она. И добавила, уже громче: — Вы просто удивительное хамло! И извращенец! Хоть бы рубашку застегнул при девушке! Фу, ужас. С кем приходится иметь дело.
Она отряхнулась и пошла в противоположную сторону. Прекрасное настроение от прогулки было напрочь испорчено.
Уже позже, ночью, лежа в кровати, Перона снова задумалась о том, откуда странный человек знал, сколько она уже живет в замке. По всему выходило, что он — местный служащий, которого она ни разу не видела. Ну, или не обращала внимания, такое тоже могло быть. Пероне несколько раз говорили, что она невнимательная, но верить в такую чушь она отказывалась. Все у нее отлично со внимательностью, и двухметрового полуголого мужика она бы как-нибудь заметила. И запомнила бы тоже. Нечасто таких встретишь в нормальном мире, даже если живешь в замке с привидениями и веришь в то, что однажды на планете случится зомби-апокалипсис.
Значит, оставался второй вариант — это извращенец и сталкер, тогда надо заявлять в полицию.
Но вдруг он все-таки служащий, просто раньше ходил одетым. Тогда Перона будет выглядеть полной дурой. Этого тоже не хотелось.
В конце концов, она решила, что позвонит утром агенту и спросит его о том, кто, помимо нее и старикашки, знает, что она живет в замке «уже четыре месяца».
Агент внимательно ее выслушал и ответил ровным, невозмутимым тоном:
— Ну что же, поздравляю, вы познакомились с хозяином замка. В правилах, которые он нам передал, не было указаний на запрет прогулок по парку, но я уточню и перезвоню вам в течение часа. В любом случае первый раз — не нарушение, не переживайте.
— Что, простите? — Пероне показалось, что она ослышалась. Она даже отставила чашку с какао, чтобы не пролить ненароком. — Какие еще нарушения?! Я снимаю здесь жилье, я не беспокою хозяина, соблюдаю все правила, но мне теперь нельзя дышать воздухом?! Да он совсем сошел с ума?
А потом вдруг до нее дошло.
— Подождите. То есть этот Михоук — не дряхлый старикашка с бородавками по всему лицу?
— В момент нашей с ним последней встречи бородавок у него не было.
— И никаких седых волос?
— Насколько мне известно.
— А что насчет прогулок с голой грудью? — Перона сама не поняла, почему так зацепилась за странный стиль одежды. Ее однокурсники в чем только ни ходили, да и сама она любила рюшечки, оборки, розовое и высокие платформы — совсем не в стиле современной моды, зато красиво.
— Сейчас лето. Девушки носят купальники, мужчины — ходят без футболок. — Кума, казалось, прочел ее мысли.
— Да, но на нем была рубашка с длинными рукавами и закрытые брюки.
— Господин Михоук волен одеваться так, как ему хочется, в своем поместье.
— Понятно, — протянула Перона, все еще пытаясь осмыслить происходящее. Она рассеянно засунула в рот пирожное с кремом, прожевала и поинтересовалась: — А скажите мне еще вот что. Какого рода терапия требует сдать часть фамильного замка студентке?
— Депрессия.
— Депрессия… — сказать по-правде, Пероне всегда казалось, что депрессия — это что-то такое очень романтичное. Ей нравились грустные люди, она любила смотреть, как другие плачут, с наслаждением подслушивала еще в школе, как популярные парни отказывали девчонкам на день влюбленных. И сама отказывала — с особенной радостью. Она читала романы с плохими концами и смотрела фильмы о том, как все умерли. То, что люди в моменты депрессии раздеваются и хамят в парке другим, казалось нелепым.
— Но разве он не должен рыдать, лежать, бесцельно глядя в потолок, и думать о том, что он — бесполезная водоросль на самом дне самого глубокого моря?
— Это вряд ли, — раздалось за спиной. Перона снова подпрыгнула, но на этот раз хотя бы не взвизгнула. Михоук собственной персоной стоял в дверях, прислонившись к косяку. В руках он держал кружку с кофе и в свете утра уже не был похож на извращенца. Просто обычный привлекательный мужчина лет тридцати с лишним. Потом Перона вспомнила, как он ей нахамил, и покраснела при мысли о том, что сочла этого придурка симпатичным. Она поджала губы и уже приготовилась ответить, но он снова ее перебил.
— Водоросли не растут на самом дне самого глубокого моря. Чему вас учили в школе? — Перона подумала, что нифига он вообще не симпатичный. Обычный наглый идиот.
— Зато меня научили не подкрадываться к людям.
— Я постучал, вы, видимо, плохо слышите. Об этом меня не предупреждали.
— Нормально я слышу. — Перона встала со стула и хмуро уставилась на Михоука. — А меня не предупреждали, что вы странный, невоспитанный тип. Но контракт заключен на год, так что, поскольку я прожила здесь четыре месяца, — она наморщила носик, растягивая слова, — нам с вами придется терпеть друг друга еще восемь.
— Вы сообщили мне, что я не могу гулять в своем поместье.
— А вы не показывались мне все время, пока я здесь живу! Как я вообще могла знать, что вы — это вы? — Перона даже ногой топнула от возмущения.
— Что ж, теперь мы знакомы.
— Вот уж очень приятно.
— У вас, — Михоук вдруг оказался совсем рядом, — крем над губой. Вытритесь.
Перона моргнула, приняла салфетку, которую он ей протянул, и провела по губам. Михоук проследил за ней с нечитаемым выражением.
— Ваша нога, как я вижу, в порядке. Я узнал все, что хотел, прощайте.
И он развернулся, вышел и закрыл за собой дверь.
— Что, вот так просто? — спросила Перона у пустоты.
Вместо ответа Перона услышала свое имя, доносившееся из телефона, который она все еще сжимала в руке.
— Как я понял, вы уладили вопрос, не стану дольше задерживать вас и беспокоить господина Михоука, — сообщил Кума. Перона сбросила разговор и взглянула на дверь, смятую салфетку и снова на дверь.
Ее спокойная жизнь в готическом раю, кажется, превращалась в фарс.
Они встретились снова через неделю на прогулке. А потом — еще раз, уже спустя день. Михоук вел себя все так же мерзко и не по-джентльменски, о чем Перона продолжала ему сообщать при каждой новой встрече. Он называл ее дурочкой, предлагал проваливать с его маршрута и отмахивался, когда она справедливо отмечала, что первая выбрала эту дорожку.
В конце октября Перона нагуглила глубоководные водоросли и принесла статью в парк. Даже мелкий дождь, накрапывавший уже третий день, не мог испортить ее триумфа.
— Вот, смотри, водоросли растут на глубине! Они живут за счет химического синтеза, размеры у них очень маленькие, но они есть! Ну и кто теперь неуч, а? — Перона потрясла стремительно намокавшей бумагой перед лицом Михоука. Тот взял листы и внимательно изучил.
— Крайне редко встречающаяся форма, микроскопические размеры, — произнес он. — И ты думаешь, я должен чувствовать себя, как они?
— Да.
— Обойдешься. — Михоук сунул ей в руки статью, их пальцы соприкоснулись, Перона вздрогнула. Она очень странно реагировала в последнее время на близость Михоука. Может, оттого, что отвыкла от такого хамства, а может — это все атмосфера замка, мрачные серые тучи, скорый Хэллоуин… Перона вспомнила вдруг, как считала Михоука последним вампиром из какого-нибудь старого рода.
— Ты боишься солнца? — спросила она.
— Нет.
— А березовых колов?
— Нет.
— А серебряных пуль?
— Ты снова путаешь. Березы боятся вампиры, а серебра — оборотни. И все это — выдумки, берущие начало из популярной литературы. В следующий раз, прежде чем задавать дурацкие вопросы, хотя бы воспользуйся поиском в интернете.
— Интересно, у тебя когда-нибудь была девушка? Или все бежали в ужасе от такого задрота, как ты?
— Занимайся своими делами. — И он, как всегда, развернулся и ушел.
— Ну и дурак, — пробормотала Перона себе под нос и поплотнее закуталась в плащ. Зачем она вообще по такой мерзкой погоде гуляет по парку? Лучше ведь смотреть на дождь и серое небо из окна замка, представляя, как кто-нибудь мокнет, страдает, мерзнет и чувствует себя никому не нужным отбросом.
Воображение тут же нарисовало поздний вечер, пустую автобусную остановку и мокрого, промерзшего Михоука с покрасневшим носом и повисшими на ресницах каплями дождя. Или слезами. О, с каким бы удовольствием Перона посмотрела на рыдающего Михоука! Жаль, что это только мечты. Михоук в ее воображении рассмеялся и сказал: «Водоросли не растут на дне. А я не езжу на автобусах. Учи матчасть, дурочка».
— Да ну тебя, ну тебя, ну тебя! Идиотский Михоук с идиотской дорогой машиной, идиотским замком и идиотским самомнением! — Перона знала, что он уже ушел далеко и не услышит, но все равно нарочно прокричала это как можно громче. А потом понуро поплелась в замок. Дождь припустил сильнее, и скоро у нее у самой нос покраснеет от холода. И ноги промокнут.
К декабрю выяснилось, что у замка есть еще один недостаток: он очень плохо отапливается. Перона мерзла, несмотря на то, что не снимала свитер, шарф и перчатки без пальцев. Ей пришлось купить шерстяные носки, а вместо любимых юбок с оборками надевать теплые штаны. Розовые, со смеющимися привидениями. Это немного примиряло Перону с действительностью, но ровно до тех пор, пока она не увидела однажды утром, что на окнах намерзает толстый слой льда.
Ее терпение лопнуло, и Перона, одевшись потеплее, решительно направилась в магазин за обогревателем. В условиях контракта — она внимательно проверила — не было ничего о том, что ей нельзя покупать себе новую технику.
— Вот и прекрасно. Не буду больше мерзнуть, а потом оставлю этому придурку на память, — злобно пыхтела она, пока тащила тяжелую коробку от станции через парк.
— Я польщен.
Михоук возник из неоткуда, словно по заказу. Перона уже перестала думать, караулит он ее или что, просто поправила сползшую на глаза шапку и хмуро посмотрела вверх.
— Не стой столбом, помоги мне!
К ее удивлению Михоук подошел ближе и взял у нее из рук коробку.
— Что там?
— Читать не умеешь? Обогреватель, — произнесла Перона по слогам. — Потому что, к твоему сведению, в замке холоднее, чем на улице!
— Тебе так кажется от недостатка физической активности, — спокойно заметил он.
— Можно подумать, ты самый главный в мире спортсмен. Чемпион!
— Вообще-то чемпион. По фехтованию.
— Вот блин.
— Не выражайся.
Перона хмыкнула, но замолчала, наученная опытом. Но внутри у нее все бурлило. Чемпион, значит, ну надо же. Весь из себя важный, умный, в замке живет и еще и чемпион.
Удивиться почему-то не получалось. Михоуку шла рапира, белый костюм и спорт, больше похожий на опасный выпендреж, чем на битву. Тем же вечером она, заперев дверь и оглядевшись по сторонам, осторожно ввела в строку поисковика «Дракуль Михоук».
Выпавшие статьи впечатляли одними заголовками: «Знаменитый Михоук снова подтвердил свое звание лучшего фехтовальщика!», «Мастер фехтования не собирается отказываться от полученного в наследство старого замка», «Многократный чемпион мира удаляется в свое имение после потери соперника», «Дракуль Михоук вошел в десятку самых интересных холостяков страны».
Перона закрыла браузер и подперла щекой руку. Читать в интернете про человека, с которым живешь, показалось вдруг каким-то неправильным. Странным. И слишком, личным. Будто она подглядывает в замочную скважину за его жизнью.
Пероне всегда нравилось подглядывать, а потом распространять слухи и видеть, как другие страдают.
— Черт тебя дери, тупой идиот. Все из-за тебя! — выругалась она, погрозив стене кулаком и в который раз пожалев о том, что когда-то хотела познакомиться с хозяином замка. Ведь так было хорошо: тихо, мрачно, ветер завывал в окнах, в коридорах казалось, что из-за поворота сейчас выплывет привидение. Перона не вспоминала о призраках уже несколько месяцев, с тех самых пор, как в первый раз столкнулась в парке с Михоуком. Зато сейчас она нисколько не удивлялась тому, что потусторонних сил в замке нет. Кто захочет жить с таким высокомерным занудой? Да Перона бы сама, будь она мертвым духом, снова померла бы — от тоски.
Вот только почему ей самой не было скучно? В редкие минуты тишины Михоук, как самый навязчивый из призраков, ни за что не хотел убираться из ее головы.
Когда Перона представляла, как кто-нибудь страдает — это обязательно был Михоук. Когда она думала о том, что бы купить из еды — сразу задавалась вопросом, а чем питается Михоук. Наверняка всякими изысканными деликатесами и запивает дорогим вином. От таких мыслей она злобно хватала с полки огромную пачку маршмеллоу в какао — Михоук как-то сказал ей, что это — плебейский напиток. И еще чипсы. Потому что они хрустят, а хруст раздражал Михоука.
Он разрешил ей сидеть у себя в гостиной рядом с камином после того, как она купила обогреватель, и теперь они вместо вечерних прогулок сидели и чинно занимались каждый своим делом. Михоук читал газету, Перона училась, то и дело прихлебывая чай из чашки в виде медвежонка.
— Кажется, что ты высасываешь его мозги, — заметил однажды Михоук.
Перона ухмыльнулась и кивнула на его бокал с темным вином:
— Кажется, что ты пьешь чью-то кровь.
— Если тебе не нравится — можешь уходить, — последовал ответ. Перона даже не обратила на него внимания: к «вежливости» по-михоуковски она уже привыкла. Временами ей даже казалось, что он специально выдумывает все новые и новые оскорбления, чтобы испытать ее терпение. Раз так — то она не будет поддаваться. Много чести для какого-то там мистера чемпиона мира. Перона-то знает, что на самом деле он унылая глубоководная водоросль.
Неожиданно оказалось, что Рождество уже через несколько дней. Перона всегда любила праздник, готовилась к нему еще с осени, наряжала елку, украшала спальню гирляндами, покупала себе приятные подарочки — и вдруг чуть не пропустила все веселье за учебой, холодом и вечерами с Михоуком. Рядом с ним время шло как-то по-дурацки: то слишком долго, то, наоборот, чересчур быстро, будто бы опаздывало куда-то.
— Я собираюсь за елкой, — объявила Перона субботним утром.
Михоук даже глазом не моргнул:
— Проваливай.
— Не хочешь меня отвезти?
— Нет.
— Но почему? Праздник же, традиции!
— Мне наплевать.
— Ну и дурак. — Перона вышла, хлопнув дверью. Вслед ей донеслось шуршание газетных страниц.
Перона дулась всю дорогу к елочному базару, расположившемуся в нескольких станциях от замка и еще немного после, пока смотрела, как счастливые семьи, парочки и дети выбирают себе зеленых красавиц на праздник. Ну почему дурацкому Михоуку вдруг вздумалось заупрямиться? Неужели нельзя разок уступить девушке?
— Придурок, — пробормотала она.
— Простите, вы что-то сказали? — вежливая дама в зеленом колпаке приветливо улыбнулась Пероне.
— Хочу небольшую елку, чтобы могла донести сама, — ответила ей Перона, даже не устыдившись того, что ругается перед праздником. Это пойдет в карму Михоуку. Перона в этом году была хорошей девочкой, издевалась над идиотами меньше, чем раньше. И вообще — все то время, пока она живет в замке и терпит рядом невоспитанного хама, должно быть зачтено глубоко в плюс на долгие, долгие годы.
Михоук не заходил два дня. Сама Перона тоже не шла к нему, из чистого упрямства. Даже хотела выбросить подарок, который приготовила еще месяц назад, но потом решила, что нет уж. Всегда можно разбить подарок о чью-нибудь голову, тогда точно полегчает.
Она нарядила елку, украсила комнату и кухню гирляндами и безжалостно тратила электричество, не выключая их даже когда на улице было светло. Перона выпивала в день по три чашки какао, щедро присыпая их маршмеллоу, и слушала песни о том, как у кого-то в праздники все плохо. Настроение почему-то совсем не повышалось, Перона злилась, топала ногами, ругалась, но упрямо даже не смотрела в ту сторону замка, где сидел и листал свои нудные газеты источник ее раздражения.
Рождественское утро не казалось праздничным, несмотря на любимые пирожные с кремом, новую смешную кружку, красивое платье, сережки и полосатые чулки, которые Перона сама себе подарила, заботливо упаковав в дорогую шуршащую бумагу. Один подарок под елкой остался завернутым. Перона мрачно смотрела на него, думая, что может быть, выкинуть — было лучшим вариантом. Михоук ведь тоже может выбросить сверток, не глядя. А может — и посмотреть. И еще и сказать что-нибудь.
В конце концов Перона не выдержала. Если Михоук не возьмет подарок, она перейдет ко второй части плана, устроит красивый скандал и успокоит нервы другим путем. Да.
— Давай, — решительно сказала она себе. — Вперед, к чемпионам.
Когда Перона вошла в гостиную Михоука, она не поверила своим глазам. По стенам были развешаны гирлянды, подмигивающие мягким светом, на люстре под потолком сверкали шары, а посередине комнаты стояла большущая ель, увешанная свечами. Перона остановилась, как вкопанная, и чуть было не выронила подарок. Успела перехватить в последний момент.
Михоук отложил газету и посмотрел на нее.
— Пришла все-таки.
— Да.
— Это дань традициям, — сообщил он.
— Конечно, — широко улыбнулась Перона. — Традиции превыше всего.
Михоук кивнул и снова взял газету в руки, явно не собираясь больше обращать внимания на Перону.
Ее это совсем не устраивало.
— Нет уж, так не пойдет! — заявила она. — У меня для тебя подарок, вот, держи, благодари меня, кланяйся и целуй в ножки.
— Обойдешься. Поставь на стол.
— Даже разворачивать не будешь?
— Сначала дочитаю газету.
Это стало последней каплей. Перона поняла, что чаша ее совсем не безграничного терпения давным-давно переполнилась, с того самого момента, как она в первый раз услышала шуршание дурацкой газеты. Или даже раньше, тогда, когда незнакомый полуголый мужик в парке сообщил ей, что молодежь пошла тупая.
— Как меня бесят твои газеты, и твое упрямство, и ты сам! Не умеешь себя вести, не думаешь ни о ком, кроме себя, не замечаешь ничего дальше своего длинного носа! Может, у тебя и нет бородавок, но ты все равно мерзкий злобный вампир, зачем я вообще пытаюсь с тобой подружиться! Я ухожу! — обида мешалась с раздражением и еще чем-то, чему давать название даже не хотелось. Перона развернулась, чтобы уйти. Перед глазами все расплывалось, и Перона зажмурилась и потрясла головой, прогоняя глупые странные мысли.
Она даже не понимала, что по ее щекам катятся слезы до тех пор, пока их не смахнули теплые пальцы. Она открыла глаза и увидела, что Михоук стоит совсем рядом, смотрит на нее — не так, как обычно.
— Это все из-за тебя, — всхлипнула она. — Даже не хочешь посмотреть мой подарок, а я в первый раз купила что-то для кого-то еще.
— И кто же из нас не думает ни о ком, кроме себя, в таком случае? — спросил он и улыбнулся. Жутковато и странно, но Пероне вдруг стало легко.
— Ты, конечно. Я-то о тебе подумала!
— Ясно. — Он помолчал, словно обдумывая что-то, а потом добавил: — У тебя на губах крем. Снова.
И стер его пальцем.
Перона не знала, кто из них потянулся первым, кажется, они столкнулись носами посередине. Знала только, что губы у Михоука оказались совсем не по-вампирски теплыми, волосы густыми и приятными на ощупь. А еще — что на цыпочках стоять очень удобно, если тебя поддерживают за талию. И еще лучше, если тебя подхватывают на руки.
***
— Еще один плюшевый медведь? Серьезно? Да ты оригинал. Пять лет дарить медведей. Назову Берси младший номер пять. — Перона все равно нежно обняла игрушку, которую вручил ей Михоук, и прижала к себе. — Открывай свой!
— Снова слизь? Пять лет даришь мне мутную жижу?
— Это водоросли, дурак! Глубоководные!
— Мне все еще кажется, что ты тайком набираешь воду из какого-нибудь болота.
— Здесь, к сожалению, нет болот.
— Тогда, может, неудавшийся кулинарный эксперимент?
— Я тебе покажу неудавшиеся эксперименты!
— Ты все еще глупая.
— Ты все еще хам.
— В следующий раз подарю тебе зайца.
— Нет уж, мне нравятся твои медведи.
@темы: Secret Santa 2014
-
-
12.01.2015 в 01:14медведиМихоук с Пероной. Или же они мои, раз подарок для меня?)Откуда ты знаешь, все что я люблю и как люблю, почему так все подозрительно идеально, не бывает таких подарков!
Я не знаю, кто ты, но просто так ты от меня не отделаешься.
Пойду перечитаю и еще раз подумаю о том, как я их люблю.
Санта, спасибо!
-
-
12.01.2015 в 08:37-
-
12.01.2015 в 10:22Или же они мои, раз подарок для меня?)
Они твои конечно
Откуда ты знаешь, все что я люблю и как люблю, почему так все подозрительно идеально, не бывает таких подарков!
Наверное, не только Перона была в прошлом году хорошей девочкой
Taro Amoretti, хо-хо-хо, спасибо!
Санта
-
-
15.01.2015 в 16:38Мне достался самый лучший подарок из всех!
-
-
15.01.2015 в 17:51я так надеялась, что ты меня не раскроешь раньше времени)))
И ужасно рада, что тебе понравился подарок
-
-
15.01.2015 в 20:38Очень-очень-преочень понравился
-
-
15.01.2015 в 20:44-
-
22.01.2015 в 10:55Какие они оба клевые и замечательные, всю дорогу я то умилялась, то хохотала, ыыы
хоть любителем диких обезьян.
лол
Пероне всегда нравилось подглядывать, а потом распространять слухи и видеть, как другие страдают.
Перона вообще восхитительная)))
-
-
22.01.2015 в 11:00Перона вообще восхитительная)))
*любит Пероночку*