Подарок для blau ollie

[OP-Santa]

Для:  blau ollie
По заявке: Драгон/Сабо очень хочется. В рамках революционной армии особенно. До дрессрозы или после - не важно.


Название: Сын дракона
Автор: Asuka The Sparrow
Беты: Alessie, The Stinging Goddess
Персонажи: Драгон|Сабо
Категория: джен
Жанр: драма, мистика
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (3 090 слов)
Предупреждения: АУ в каноне, где Драгон является фруктовиком


— Ты станешь бессмертным, — говорила шаманка; женщина без возраста, с молодым лицом и старческими узловатыми пальцами. Огромный головной убор на ее голове, сделанный из черепа какого-то здорового зверя, казался живым в отблесках пламени костра; привязанные к нему украшения тихо звенели, вплетаясь в музыку барабанов. Сама шаманка, стоя на коленях, тихо напевала какую-то мелодию, ее голос накрепко въедался в кожу и разум.
Длинными худыми руками, изукрашенными рисунками различных зверей, она гладила лицо Драгона, проводя по линиям свежей татуировки.
— Ты станешь одним из нас, — ее круглые черные глаза сверкали. — Ты поведешь людей по верному пути, ты станешь ветром. Прими этот дар, и будешь жить.
Драгон без возражений проглотил протянутый фрукт в виде огромного клыка, и только когда кисло-едкий вкус прожег изнутри щеки, он понял, что именно съел. В ушах стоял гул — то ли от бешеного стука сердца, то ли от грохота ритуальных барабанов.
— Твой сын пойдет по твоим стопам и изменит этот мир. Но для этого ты должен жить. И оглядываться — иначе ты оставишь сына далеко позади.
Шаманка сняла с израненного тела Драгона бинты, а затем и изодранные брюки — единственную одежду, уцелевшую после шторма. То, что незнакомая женщина, недавно спасшая ему жизнь, пытается сделать нечто непотребное, уже не волновало, — настолько Драгон был очарован сказанными ею словами.
И только когда он пришел в себя, — намного позже, один, на берегу незнакомого острова — то понял, что в его жизни случился еще один серьезный поворот, не считая того, что он всерьез вознамерился перевернуть мир подобно королю пиратов. Сын, о котором говорила шаманка, появился в жизни Драгона так же странно, как и она. Верещащий кулек лежал в кустах неподалеку от таверны, в которой как-то раз остановился Драгон. Той ночью его разбудил истошный детский плач, и ему вновь почудился пристальный безумный взгляд — словно сама шаманка следила за ним из угла комнаты. Теперь же этот взгляд был вполне реален: черные круглые глаза найденного младенца чуть ли не прожигали Драгона насквозь, пока цепкие маленькие пальцы вырывали еду из рук. На секунду показалось, что за спиной стоит знакомая женская фигура.
Он не раз задавал вопрос — и мысленно, и вслух — зачем понадобился той старой-нестарой шаманке, что призраком следовала за ним по пятам, заставляя оглядываться. Но та вместо ответа лишь улыбалась — устало, спокойно — и в голове Драгона вновь звучали ее слова: «Чтобы ты вел людей в лучший мир. Мир, который изменится, только если ты найдешь своего сына, что способен его изменить».
Но пищащий младенец, жадно облизывающий испачканные мясным бульоном пальцы Драгона, не мог быть тем, кто исполнит волю старой колдуньи. Он не пойдет за ним, даже если Драгон попробует его заставить: ему не позволит буйная, свободолюбивая кровь старого рода Д — Драгон знал это по собственному опыту.
«Он не мой сын», — уверял он себя, оставляя кулек в каюте дозорного корабля, пытаясь заглушить чувство вины перед сыном. Немного посидел рядом с ним, запоминая все черты круглого детского лица. Затем Драгон тихо и незаметно покинул судно.
Монки Д Гарп, направлявшийся тем временем на камбуз, почувствовал мощный порыв ветра за спиной. Спустя секунду из его каюты раздался возмущенный детский вопль.

* * *

В остальном же все было так, как предрекала шаманка.
Драгон действительно повел за собой сотни и сотни людей, твердо вознамерившись изменить этот мир к лучшему. Он мечтал наделить его свободой, но не той, которой когда-то грезил Роджер, а свободой исцеляющей, уничтожающей неравенство богатых и бедных, людей и нелюдей.
Но иногда его мысли возвращались к далекому тихому острову на востоке, где Драгон когда-то родился, и где сейчас жил ребенок, так и не ставший ему сыном. Драгон не хотел лишать его свободы, но не мог смириться с сожалением, что порой грызло его изнутри. В такие дни на Балтиго налетали шторма, и многие на острове ворчали на взбесившийся климат Гранд Лайна, приносящий непогоду. И только Иванков понимал, в чем проблема.
— Бури в твоем сердце не должны задевать остальных, милый мой, — как-то сказал он, устроившись на краю стола.
— Я просил не называть меня так, Ива, — Драгон, казалось, даже не видел соблазнительно округлого женского бедра. — Кто я такой, чтобы навязывать ему свое видение мира? Если я заставлю своего сына принять мои идеи, то у него не будет свободы.
— Все злишься на старичка Гарпа за то, что он пытался провернуть такое с тобой?
— Он-то как раз ничего мне не навязывал. Скорее, дал хорошего пинка в жизнь. Думаю, что и мальцу то же самое устроит, — Драгон вернулся к лежащим на столе отчетам разведки. — Ближе к делу, Иванков. У нас много работы.

* * *

— И все-таки это твой родной дом, — подытожил Иванков, оценивающе разглядывая остров. — Если уж ты так соскучился, то стоит выйти на берег, как считаешь?
— Не сейчас. Смотри, — Драгон кивнул в сторону порта, где было довольно оживленно. Издали город выглядел достаточно ухоженным: люди спешно прибирали улицы, очищали доски пристани, где уже развевались флаги, приуроченные к приезду Тенрьюбито.
— Странно, что они законопачивают окна. Я не знал, что обещали холода, — нахмурился Иванков, обняв себя за плечи. В его широком теле выглядело это не особо женственно. — Или ты навел шороху?
— Холода тут ни при чем. Понюхай воздух.
— О… Черт возьми, ну и запах!..
— Именно. С подветренной стороны всегда было трудно жить с таким воздухом. Приходится постоянно выбирать: запираться или задыхаться. И все из-за Серого Терминала, который не желают расчищать.
— Ты говоришь о гигантской свалке под королевством Гоа? — прогундосил Иванков, зарываясь лицом в складки плаща. — Неужели там все настолько ужасно?
Драгон ничего не ответил, продолжая наблюдать за жителями порта. Где-то вдалеке раздался глухой звук, словно упало что-то огромное, и со стороны горы Корво взметнулась огромная стая птиц.
— Все осталось таким же, как и раньше, — пробормотал Драгон. — Моей главной ошибкой было то, что я начал действовать не в том месте. Пора это исправить.

* * *

— Пожалуйста… заберите меня отсюда!
Драгон сразу заметил, что схвативший его за подол мальчишка был из знатной семьи. Правильные черты чумазого от сажи детского лица — столь редкие и потому ценные у представителей знати. Одежда хоть и была потрепана огнем и временем, но сшита из дорогой и надежной ткани; вряд ли мальчишка украл ее: слишком уж хорошо сидел костюм, словно его шили по фигуре.
Драгон поморщился: в носу щипало от горелого запаха, идущего с Серого Терминала, вдалеке были слышны рев огня и вопли о помощи. В груди Драгона вспыхнул огонь злости, по своей силе не уступающий пожару на свалке. Пожару, который должен уничтожить всех бедняков, неугодных богачам и высшей знати.
Мерзавцы.
Он сжал кулак, чувствуя, как в руке собирается сила, сравнимая с небольшим ураганом — как раз достаточным, чтобы смести королевство Гоа и его жителей с лица земли.
— Мне стыдно за то… что я дворянин!
Драгон закрыл глаза и медленно выдохнул, позволяя плачущему ребенку сильнее вжаться в его плащ. Кулак разжался, рассеивая так и не использованную силу в небольшом порыве ветра. Он революционер, а не судья. Он не должен лишать ребенка семьи, даже если ее представители жаждут крови ни в чем не повинных людей.
Драгон обнял мальчика и вздрогнул: по спине пробежал давно забытый, но знакомый холодок. Как будто та самая шаманка снова наблюдала за ним, и где-то очень далеко зашелестели жухлой листвой ее давние напутствия. Мальчик поежился и сильнее вцепился в плащ Драгона, его злое и заплаканное лицо обратилось к нему:
— Я не хочу больше здесь оставаться! Прошу вас… уведите меня отсюда!
Драгон понял, что за какие-то несколько минут он привязался к незнакомому ребенку больше, чем к родному сыну. Но у него уже была своя семья, к которой мальчика следовало отправить сию же минуту. Он революционер, а не отец. Он не имеет права забирать ребенка у родителей. А дворяне, пусть и были жестоки к простым людям, очень дорожили своими потомками.
Драгон прекрасно это понимал — и тем больнее ему было отпускать мальчика. Укоряющий взгляд знакомых черных глаз еще долго прожигал спину — до самого прибытия Тенрьюбито, когда корабль Драгона начал подготовку к отплытию, и неподалеку прогремел пушечный залп.
И только когда Драгон бросился на звук и вытащил раненого мальчика из-под обломков тонущей маленькой лодки, чувство вины прекратило грызть его сердце.

* * *

— А вы знали их? Моих родителей?
— Лично — нет, — Драгон отвлекся от изучения странной машины, добытой одним из отрядов. Весьма мощное оружие: если верить отчетам, его было бы достаточно для свержения небольшого королевства.
Маленький Сабо, также решивший изучить оружие, — а на деле ему было просто интересно — довольно ловко взобрался на большой ящик и уселся на нем, требовательно глядя в глаза. Малец явно чего-то от него хотел.
— Тогда почему вы хотели отправить меня к ним? Я тут не нужен?
— Я такого не говорил. Кроме того, твои родители могли беспокоиться за тебя.
— Тогда бы они уже давно отправили Дозор на поиски, разве нет? Мне кажется, им на меня наплевать.
Это был очень странный мальчик. Несмотря на то, что он умел вести себя за столом, знал несколько языков и разбирался в картографии, нередко можно было услышать, как Сабо матерится не хуже заправского моряка, чистя оружие или разбив кулаки во время тренировки, — к слову, дрался он как самый обычный деревенский мальчишка.
Складывалось впечатление, что его насильно выдернули из семьи и оставили жить среди черни, где мальчик и перенял кое-что из местных привычек и манер. Но Драгон не сомневался — из семьи Сабо решил сбежать сам. Ведь он, в отличие от мальчика, помнил обстоятельства их первой встречи.
И теперь, когда волей судьбы Сабо снова очутился в его жизни, Драгон твердо вознамерился не отпускать его. Но и сближаться с ним не спешил.

* * *

— А почему вас назвали Драгоном?
— Понятия не имею, — сухо отозвался он.
Под пристальным взглядом неудовлетворенного таким ответом мальчишки Драгон попытался сделать вид, что ему сейчас не до пустой болтовни. Как угодно, хоть уткнувшись в книгу, что лежала под рукой, брошенная заскучавшим Сабо.
— Поэтому вы читаете мифы о драконах? — мальчик насмешливо приподнял бровь. Драгон хмыкнул: надо же, он и не заметил названия книги. Какая ирония.
— Возможно, — он позволил себе улыбнуться уголком рта. — А почему ты вдруг заинтересовался?
Сабо склонил голову набок и, прищурившись, начал разглядывать Драгона так, будто не человек перед ним сидел, а какой-то редкий музейный экспонат.
— Просто вы не очень похожи на дракона. Вы большой, грозный и страшный, да… но такими не только драконы бывают.
— Верно. Люди тоже могут быть большими и страшными, — Драгону захотелось потрепать мальчика по кудрявой макушке.
— Зато люди не умеют плеваться огнем и выпускать когти! Если они, конечно, не фруктовики… А было бы здорово, наверно, огонь выпускать… Тогда бы я сам стал похож на дракона!
Сабо мечтательно поднял взгляд к потолку, затем залез на скамью. Раскинув руки, словно крылья, он оскалил зубы в широкой ухмылке и зарычал.
— Так хочешь управлять огнем? Ты же плавать не сможешь, — Драгон не заметил, как улыбнулся.
Сабо вздрогнул, словно на него вылили ведро ледяной воды, моргнул и заявил:
— Я не говорил, что хочу быть фруктовиком! Я бы хотел стать драконом — почти как вы, но только с когтями и пламенем! Только не говорите никому — засмеют, особенно Коала.… Эй, что тут смешного?!
Драгон смеялся, запрокинув голову; образ маленького мальчика-дракона настолько живо проявился в его разуме, что казался почти реальным: покрытые пламенем чешуйчатые руки, зарубцевавшийся шрам на лице, к которому хотелось прикоснуться и погладить, пытаясь исцелить старую рану…
Где-то вдалеке вновь прошелестели слова старой шаманки: «Вот тот сын, что пойдет по твоим стопам» — и Драгон вздрогнул от понимания. Смех его прервался резко, внезапно, что не прошло мимо Сабо.
— Д-драгон-сан? — неуверенно позвал он. В кабинете воцарилась тишина, и мальчик, затаив дыхание, увидел, как губы Драгона вновь разъезжаются в улыбке:
— Говоришь, хочешь стать драконом? Тогда тебе нужно научиться выпускать когти. В них, а не в пламени, главная твоя сила. Скажи мне, Сабо… что ты знаешь о Воле?
Драгон вытянул перед собой руку, складывая пальцы в подобие когтей и позволяя им покрыться чернотой. В ответ он получил полный восхищения взгляд мальчика, что было неожиданно приятно.

* * *

— …а потом он просто выскочил навстречу охране, вырубил их всех, и нам пришлось уходить раньше времени! Если бы я вовремя не спохватилась, вся операция пошла бы коту под хвост!
— Угу… — Драгон кивнул, не замечая недовольного лица Коалы. Та, уперев руки в бока, осуждающе смотрела на него снизу вверх.
Все же он не прогадал, когда согласился принять ее в Революционную Армию: Коала была самостоятельной, активной и ответственной. Порой даже чересчур: Драгон частенько просыпался от того, что Коала названивала на его мини ден-ден муши, настойчиво требуя встать с кровати и подготовиться к совещанию за три часа до его начала.
— Драгон-сан, так что мне с ним делать?! Разговоры не помогают, подзатыльники тоже… Сабо меня совсем не слушает, поступает, как ему хочется! Поверьте, когда-нибудь он нас всех подведет…
— Он не подведет.
Коала запнулась: слова Драгона были насквозь пропитаны уверенностью.
— Почему вы так считаете? Сколько раз наши операции из-за него чуть не проваливались? Да, мы выкручивались — но только чудом!
— Не чудом, а потому что Сабо так же, как и ты, умеет анализировать ситуацию, — строго сказал Драгон. — Иногда планы могут не работать, и приходится действовать по наитию. Это не позволит противнику предугадать твои действия — мы не раз это обсуждали.
— Не раз, — кивнула Коала. — Но и я вам не раз говорила, что импровизация — это риск!
— Нам не впервой рисковать.
— Вы говорите как Сабо, — Коала надула губы. — Или же это он говорит как вы… Знаете, Драгон-сан, иногда мне начинает казаться, что вы с ним чересчур похожи.
— Он всего лишь мой ученик, если ты об этом, — отрезал Драгон. Но его тон не остановил любопытную Коалу: она внимательно посмотрела ему в глаза.
— Сомневаюсь. Но все же… поговорите с ним. У нас и так довольно тяжело с ресурсами, а то, что вытворяет Сабо, может сделать наше положение еще хуже!
— Я обязательно скажу ему об этом. Можешь идти.
Быстро кивнув, Коала выскочила за дверь, откуда послышались сдавленное ойканье и голос девочки:
— Тебе еще повезло, что он не злился!
Драгон хмыкнул. Эти двое хорошо поладили, но слова Коалы все же пробудили в нем беспокойство. Бесспорно, он считал Сабо своим сыном, но иногда ему становилось неуютно. Всякое мимолетное желание похвалить мальчика, потрепать его по голове или ободряюще хлопнуть по плечу казалось недопустимым и запретным. Кроме того, Драгон боялся, что его привязанность к мальчику может в будущем поставить их всех под удар. Не только его — всю армию. И это еще не наихудший исход.
Хотя больше всего он беспокоился именно за Сабо. Мальчишка был целеустремленным, умным и, что главное, — он полностью разделял идеи Драгона. Без малейших сожалений или вопросов он был готов идти до самого конца.
О лучшем преемнике можно было и не мечтать — Драгон старался мыслить только в этом ключе.
Но он не смог долго держаться.

* * *

Было достаточно одного взгляда — и бледная как мел Коала без единого слова покинула комнату, закрыв за собой дверь.
Драгон молча сел на стул рядом с изголовьем кровати. Покачал головой, увидев на лбу Сабо крупные капли пота и услышав его хриплое дыхание. Если так пойдет и дальше, то он может и не выкарабкаться.
У него до сих пор щемило в груди — с того самого момента, когда ему позвонила напуганная Коала и срывающимся голосом попросила приехать. «Ему плохо!» — в ушах до сих пор звенели ее слова. — «Драгон-сан, он потерял сознание!»
Лично услышав все подробности, Драгон постарался сохранить хладнокровие. Но это было трудно: он вновь ощутил тяжелый взгляд старухи-шаманки, подарившей ему сына, которого пришлось отпустить. Сердце каленым железом пронзила боль за второго сына, которого Драгон отпускать не хотел.
И сейчас этот его сын, не открывая глаз, рвался куда-то, разметав одеяла, кричал, проклинал себя за то, что вспомнил о братьях слишком поздно. Драгону с трудом удавалось удержать беснующегося Сабо на кровати: юноша был силен как бык, и будь он в сознании, наверняка бы вырвался.
Драгон ничего не говорил. Он понимал, что его слова не дойдут до ушей несчастного мальчишки, оглушенного собственным горем. Но слишком мучительно было наблюдать за бессилием Сабо, слишком больно было дать ему пережить это в одиночку.
Его порыв был скорее велением сердца, чем разума: чуть разжав пальцы, оставившие на плечах Сабо немалые синяки, Драгон обнял его, усадил в кровати, прижал к груди, пытаясь впитать в себя всю его боль и отчаяние.
Взгляд шаманки, наблюдавшей из ниоткуда, стал мягче, и еле слышно прозвучал в тишине ее далекий голос:
— Наконец, ты все понял…
Драгон уже не слушал призрачную старуху, продолжая обнимать и успокаивать новоприобретенного сына, гладя его по мокрой от пота спине, ощущая сквозь прилипшую ткань рубашки дрожь его тела. Он прижался лбом к горячему лбу Сабо — тот пылал словно печь, его дыхание было похоже на предсмертные хрипы раненого зверя.
— Не вздумай умирать, глупый мальчишка, — прошептал Драгон на ухо Сабо. — Ты нужен мне.

Рука юноши дрогнула, чуть поднялась, словно пытаясь обнять в ответ. И Драгон продолжал шептать на ухо, приказывая, требуя, упрашивая — лишь бы Сабо пришел в себя.
Лишь бы поднял руку и обнял его.
Но сил у Сабо хватило только на то, чтобы дотянуться сложенными Когтем пальцами до рубашки Драгона и с треском сжать ткань.

* * *

— Это довольно опасно, — Драгон неодобрительно покачал головой, разглядывая примерный план Дрессрозы.
— Я понимаю, Драгон-сан. Но вы сами знаете, что нельзя упускать такую возможность, — Сабо выразительно постучал пальцем по нескольким снимкам подземного порта. — Если мы конфискуем эту партию оружия, многие страны смогут избежать военного положения. К тому же, после войны равновесие сил значительно пошатнулось, и не в нашу пользу. Но как только мы раскроем планы Джокера, у нас будет значительное преимущество…
— Я говорил не об этом.
— А?
— Я хорошо тебя знаю, Сабо. Обычно ты всегда обдумываешь ситуацию, прежде чем действовать, — Драгон сложил руки на груди. — Раньше ты и словом не упоминал о Дрессрозе, но после лихорадки заинтересовался ею и Джокером. Что ты задумал на самом деле?
Пальцы Сабо чуть дрогнули — любой другой человек не заметил бы этого, но у Драгона был наметанный глаз. Особенно если дело касалось его так называемого сына.
— Это личное? Твоя семья? — уточнил он чуть мягче, уже предполагая, каким будет ответ.
Сабо шумно втянул носом воздух — привычка, свойственная деревенским мальчишкам — и негромко произнес:
— Драгон-сан… могу я кое о чем вас попросить? Мне очень, очень нужно попасть на Дрессрозу. Я должен вернуть то, что принадлежит мне… и Луффи. Он ведь мой брат… и ваш сын, разве не так?
Драгон ощутил, как что-то дрогнуло в сердце. За Луффи он не переживал — тот уже давно заявил всему миру о своей самостоятельности, и судя по газетам, за ним было кому приглядеть. Но с Сабо все было иначе.
Это очень и очень рискованно: отпускать мальчишку на территорию одного из Шичибукаев. Особенно того, что промышляет подпольной торговлей оружием. Особенно за такой ценной вещью, как фрукт Мера-Мера.
— У меня одно условие.
— Да?
Воцарилось молчание, и Драгон готов был поклясться, что Сабо видит его смятение. За время их знакомства он отлично научился разбираться в людях, особенно в самых опасных для мира преступниках.
— Ты поедешь вместе с Коалой и Хаком, — строго сказал Драгон. — И это не обсуждается.
— Я бы и не стал спорить: Коале не впервой со мной нянчиться, — рассмеялся Сабо. — Спасибо, Драгон-сан!
Надев шляпу, он быстрым шагом направился к двери. У самого порога Сабо с ухмылкой обернулся:
— Когда вернусь, буду настоящим драконом. Вот увидите!
Гордый и целеустремленный мальчишка, уверенный в своей мечте и своих целях. Мальчишка, который занял в сердце Драгона особое место, пусть и не подозревал об этом. Мальчишка, что уже давно стал драконом, с радостью приняв идеи революции.
Драгон не удержался от гордой улыбки. Он смог вырастить достойного сына.